^[1]. Данная точка зрения была преобладающей в рассматриваемый период советского права. В действительности, как утверждают некоторые исследователи «все обстояло проще». «Судебный прецедент и судебное правотворчество существовали, прикрывая свое бытие различными легальными формами»^[2].

Такое прикрытие правового прецедента как источника права проявлялось:

1) Пленум Верховного Суда СССР и верховных судов республик в пределах своей компетенции имели право давать разъяснения по вопросам правильного и единообразного применения законодательства. Данные разъяснения становились обязательными для всех нижестоящих судов;

2) опубликованные «решения пленумов и судебных коллегий Верховного Суда СССР и верховных судов республик, а также президиумов последних»^[3]  позволяли «заинтересованным лицам добиваться сходных решений в сходных случаях по всем аналогичным категориям дел, рассматривавшихся нижестоящими судами»^[4].

Фактически судебная практика, выраженная в разъяснения Пленума Верховного Суда СССР и Пленума Верховного Суда РСФСР, замечал по этому поводу заместитель Председателя Верховного Суда РФ В. М. Жуков, всегда «признавалась источником права, поскольку в судебных решениях допускались ссылки на них как на правовую основу разрешения дела»^[5], «фактически всегда учитывалась нижестоящими судами в качестве ориентира в вопросах применения и толкования права, устранения пробелов в нем, применения аналогии загона и аналогии права»

[1] Социалистическое право М. 1973. - с. 325.

[2] Мартынчик Е., Колоколова Э. Прецедентное право: от советской идеологии к международной практике // Российская юстиция. 1994. № 12 — с. 20

[3] Мартынчик Е., Колоколова Э. Прецедентное право: от советской идеологии к международной практике // Российская юстиция. 1994. № 12 — с. 21.

[4] Мартынчик Е., Колоколова Э. Прецедентное право: от советской идеологии к международной практике // Российская юстиция. 1994. № 12 — с. 21.

[5] Жуйков В. М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник права. - с. 16.