«Вот люди! Все они таковы: знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже одобряют его, видя невозможность другого средства, – а потом умывают руки и отворачиваются с негодованием от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость ответственности.»
Лермонтов противопоставляет не только явления, но и самих персонажей. Например, депрессивный, сложно устроенный Печорин и понятный, простой, добродушный Максим Максимыч.
В общем смысле, язык произведения представляет собой ролевую игру авторских масок, вольное обращение с собственным «Я». Лермонтов словно вселяется в каждого из героев романа и проживает жизнь каждого из них.
Повествование романа ведется в трех лицах: повествователь — некий «Я»; Максим Максимыч, который хорошо знал Печорина, так как они одно время пребывали вместе в крепости; сам Печорин.
Композиция
Герой нашего времени представляет собой так называемый «фасеточный» взгляд на героя, который дробится, словно зеркало, на мелкие части. Однако сумма всех разнонаправленных «фасеток» обеспечивает цельное восприятие персонажа.
И порядок написания глав, и их хронология не совпадают. Тем не менее, композиция, которая нам кажется вольной, на самом деле железно выверена и служит потребностям жанра. «Я пишу не повесть, а путевые записки, следовательно не могу заставить штабс-капитана рассказывать прежде, нежели он начал рассказывать на самом деле.»
Согласно событийной последовательности надо было читать так: Тамань — Княжна Мери — Бэла/Фаталист — Максим Максимыч. Лермонтов же расположил эти главы так: Бэла — Максим Максимыч — Тамань — Княжна Мери — Фаталист. Первый порядок — линейный, он означает: по пути на Кавказ Печорин останавливается в Тамани; потом следует в Пятигорск; за дуэль сослан оттуда в крепость, где более-менее одновременно происходят события Бэлы и Фаталиста; и, наконец, по дороге в Персию встречается повествователю всего романа, а возвращаясь из Персии, умирает. Второй порядок иерархичен.
Таким образом, «расстояние» читателя от Печорина все уменьшается и наконец совсем исчезает: читатель непосредственно заглядывает во внутренний мир героя. Исповедь более истинна, чем рассказ очевидца, достовернее, чем перерассказ чужого рассказа.