Изначально «Фуга смерти» появилась в румынском переводе — оригинальный немецкий текст был издан только несколько лет спустя. В стихотворении использован музыкальных принцип фуги, наложения нескольких голосов, наслаивающихся на центральную тему Катастрофы. На нее наслаиваются темы утраты матери, еврейской диаспоры, поиски Всевышнего, признания абсолютного одиночества поэта и отчуждения человека: «Мы роем могилу в воздухе…»[5].

Сложное отношение самого Целана к «Фуге смерти» связано с использованием этого стихотворения в качестве педагогического инструмента денацификации и обновления общества. Пауль Целан знал знаменитое высказывание Теодора Адорно, что поэзия после Аушвица невозможна и, как мог, пытался отдалиться от чрезмерной политизации поэзии. Кстати, «Фугу смерти» можно, среди прочих версий, рассматривать и как скрытый ответ Теодору Адорно.

"Может быть, это самый сильный рассказ о Катастрофе из всех возможных. Рассказ, написанный на немецком — языке той культуры, которая оказалась ответственной за Катастрофу. На языке, на котором давались приказы об уничтожении. Когда Адорно изрек свою (теперь уже до бесконечности зацитированную) формулу, он ведь имел в виду, прежде всего, что поэзия невозможна на его, Адорно, языке — немецком. В немецкой традиции поэзия ассоциировалась с возвышенным. Только вот «возвышенное» нещадно эксплуатировалось официальной пропагандой все годы существования Третьего рейха: «От вас, — обращался к солдатам своих войск рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, — именно от вас узнают, что это такое, когда рядом с тобой — 100 трупов, 500 трупов, 1000 трупов. Выдержать все это и — отвлекаюсь сейчас от отдельных проявлений человеческой слабости — сохранить порядочность стоило многого. Это не написанная и не доступная письму славная страница нашей истории». И сами чувства, и язык их описания были присвоены нацизмом — и продолжали хранить на себе его страшный отпечаток: попробуйте употребить слово «порядочность» после такого его использования Гиммлером…"