«заключена» в самой себе (т.е. есть цель для самой себя), а исходя из этого она есть цель для всего остального. Отличие обыкновенного движения от энтелехии состоит в том, что первое движется к цели, заключенной вне ее самой, а последняя же содержит собственную цель в себе самой. Она есть в себя и для себя, она есть прекрасное (как таковое), лучшее (как таковое). А причина всеобщего стремления к ней это причина стремления к благу (ибо она есть в себе благо как таковое). 

И эту идею  можно видеть не только в мыслящем разуме, но и в природе, поскольку мы наблюдаем гармоничное устройство видимого мира, все упорядочено определенным образом для одной цели, а именно, все участвует для блага целого (2, 317).

Перводвижущее «есть необходимо сущее, и, поскольку оно необходимо, оно существует надлежащим образом, и в этом смысле есть начало» (2, 310). Необходимо, то есть так, что иначе существовать не может, а может лишь этим, единственным образом. Она – необходимая и истинная сущность.

Мысль и мышление составляют ее субстанцию. Если бы она (первосущность) мыслила нечто иное, отличное от себя, то то иное, что она бы мыслила, было бы превосходнее ее мысли; следовательно, и мышление не было б наипревосходнейшей сущностью (2, 316). Исходя же из определения первосущности, ее мысль должна быть о себе самой (мыслить самое себя) так как она и есть самое превосходное. Мышление обращается на самое высшее – на мышление. Ум мыслит сам себя (мыслит «самое божественное» (2, 318)) соприкасаясь с предметом (собственной мыслью), следовательно, ум и предмет есть одно и тоже (2, 310). И деятельным ум является тогда, когда он обладает предметом мысли, и божественным в нем можно назвать обладание им. Разум, мыслящий сам себя, «есть конечная цель или благо, ибо оно существует ради самого себя» (11, 237). Человеческий рассудок и чувственные восприятия всегда направлены на что-то иное,  а на себя лишь случайно. «Божественное мышления направлено на себя в течении всей